Доминиканцы

Доминиканцы — это неофициальное название ордена проповедников-монахов, образовавшегося в тяжелую пору Альбигойских войн. Его утвердил Папа Гонорий III в 1216 году. Орден стал самым могущественным из всех существовавших в то время.

В 1232 году глава католической церкви передал монахам ордена право вести Божественный суд, сделав их инквизиторами. Средневековые острословы называли их по сходности звучания псами Господними (Domini canes).

Доминиканцы не возражали против такого имени. Герб братьев представляет собой голову овчарки с зажатым в зубах факелом. Ревностно соблюдая Закон Божий и оберегая интересы папы, они отправили на костер огромное количество людей.

Казнили в основном тех, кто был виновен в независти взглядов или странном поведении. Впрочем, сами доминиканцы не очень охотно вспоминали подобную практику ордена. Братья предпочитали проповедовать, причем таким образом, чтобы проповедь была понятна жителям данной местности, и для этого использовали родной народу язык, будь это даже китайский или монгольский.

Основатель ордена Доминик де Гусман до 30 лет ничем особенным не отличался от других сыновей кастильских дворян того времени. Он смиренно удалился в монастырь, где изучал богословие. Но, видимо, что-то переменилось в его мировоззрении, так как он внезапно
покинул стены обители, будучи прекрасно подготовленным богословом и профессиональным аналитиком.

В 1219 году святой Доминик создал женскую организацию доминиканцев для представительниц аристократических семей, а вскоре после этого и орден рыцарей
Христа, в который могли входить миряне. Но от них требовали строгого соблюдения обетов ордена.

Доминиканцы полнее других следовали основному своему идеалу — бедности. Так как «псы Господни» появились позже других нищенствующих орденов, то они смогли взять на вооружение уже существующий образец организации. Например, пристанища для своих бродячих проповедников они начали строить с момента образования ордена, а не по мере необходимости, как это делали до них.

Еретики представлялись доминиканцам самым большим злом, хищниками и волками, с которыми они, как псы, повсеместно боролись, истребляя всех инакомыслящих (действительно, если есть овцы и пастыри, то должны быть волки и собаки). Они смогли увлечь этой войной и другие религиозные концессии, и вскоре вся Европа по милости доминиканцев запылала огнями аутодафе.

Для того чтобы 'наставлять христиан на путь истинный, доминиканцы подавали во всем личный пример, а чтобы знать, о чем думают люди, ими было введено и повсеместно распространено таинство исповеди.

В связи с тем что монахам этого ордена Папой Римским была доверена инквизиция, они активно обучали своих братьев, чтобы те могли быть Божьими судьями и блюсти его закон. И по сей день доминиканцы остаются практически самым образованным объединением
нищенствующих монахов.

Доминиканцы не обладали богатством и землями, зато они были ближе всего к простому народу, и их осведомленность была всеохватывающей.

«Псы Господни» без зазрения совести переманивали людей у других орденов, вторгаясь на территории чужих аббатств, становились епископами, кардиналами и папами, учителями и профессорами, сами канонизировали своих святых.

Доминиканцы были везде, формировали общественное мнение и политику. За ними стоял опыт создания предшествующих орденов, основатели которых так подняли планку твердости, что у их последователей держать ее просто не хватало, сил, и орден со временем приходил в упадок. Доминиканцы же с самого начала существенно снизили степень своей отрешенности ,от мира и тем смогли спасти, себя в будущем от подобного кризиса.

Доминиканцы сегодня

Рясы доминиканцев черного цвета, а капюшон и пелерина — белого. Сами себя они сравнивают с Христовыми ласточками, несущими Его слово и дело. Монахам этого ордена удалось совместить то, что не могли совместить другие: одновременно являясь священниками, они работали во всех отраслях промышленности, а также занимались научной деятельностью. В 1941 году молодой священник стал портовым рабочим, открыв новую эпоху развития ордена.

В Париже есть два общежития доминиканцев: одно на улице Фобур-Сент-Онорэ, а другое в переулке Гласьер, которое представляет собой здание бывшей больницы.

Завтрак доминиканцев начинается в половине первого, монахи строятся парами, ждут ударов колокола, быстро молятся и заходят в трапезную, помня о словах Христа: «последние станут первыми»; на первые места садятся те, кто стоял дальше всех от двери, а первые садятся после всех. Всем прислуживают молодые монахи, которые обязаны следить за тем, чтобы их подопечные ни в чем не нуждались. Братья никогда ничего не просят для себя, однако могут просить за других. Рассказывают об одном случае, когда в чашку одного монаха попало насекомое, и для того, чтобы заменили еду, он был вынужден сказать: «У моего брата такого нет». Молодой монах, конечно, не стал так несправедливо выделять одного брата из числа остальных и заменил кушанье.

Монахи едят из железных тарелок, а вино, сидр или пиво пьют из простых кружек; рассаживаются таким образом, что их, надвинувших капюшоны на глаза, можно принять за участников Тайной Вечери.

Во время завтрака монахам читают что-либо важное и поучительное, затем в течение получаса братья проводят в библиотеке, общаясь за чашкой кофе. После этого все расходятся по своим рабочим местам: в шкоды, университеты, на стройки, в пекарни, редакции газет или в порт. Доминиканцы, следуя завещанным им традициям, как бы врастают в общество; они практически везде, за всем наблюдают, поставляя свежую информацию для ордена.

Последователи святого Доминика не останавливаются в своей проповеднической деятельности ни перед чем. Их излюбленный способ при вербовке новых братьев —
это действовать группами по 3—5 человек, завлекая случайного и любопытного человека в богословский спор, где они сообща доказывают свою правоту, подкрепляя
слова цитатами из Священного Писания, которое чаще всего знают наизусть. Таким образом очень легко доказать человеку, что его жизнь неправедна и ему следует
вступить в орден доминиканцев.

Члены организации много времени проводят в библиотеках, помня о том, что мудрость следует искать везде. Нет других орденов, монахи которых так хорошо разбирались бы в политике, истории, в традициях и вере других религий, даже сект и еретиков. Они всюду находят только подтверждение истинности своей веры.

Доминиканцы выпускают свои журналы и газеты. «Кэнзэн», «Ви католик», «Фэт э сэзон», «Ви энтеллектуаль», «Ви спиритюэль» — вот только малая часть названий печатных, органов братьев. Все они существуют на пожертвования общественных и частных организаций, поскольку самим монахам ничего не принадлежит.

Доминиканцев готовят около семи лет в Риме («АНгеликум»), Франции. («Со-шуар) и Швейцарии (Фрибург»).  Разумеется, сложность этого процесса и высокие требования к интеллектуальному уровню отпугивает многих потенциальных неофитов, поэтому численность существующего сейчас ордена невысока: около 10 тысяч монахов по всему миру, из них одна тысяча в Париже.

Без сомнения, самым выдающимся доминиканцем был Фома, прозванный Аквинским. За свою жизнь им было написано огромное количество (несколько сотен только объемных трудов!) теологических произведений, причем не только философских, но и лирических --
таких, как «Служба Святых Даров». Папа заказал эту работу святому Бонавентуре и святому Фоме одновременно, но состязания не получилось. После того как собравшиеся выслушали произведение Фомы, Бонавентура просто разорвал пополам свой текст.

Известно, что главный идеолог доминиканцев — Фома Аквинский — окончил Парижский университет, обладал от природы тучным телом и смиренным, задумчивым нравом. Острословы прозвали его немым (молчаливым) быком. Молодой Фома на занятиях не показывал ни малейших признаков понимания, так что один его товарищ даже сжалился над ним  и сам вызвался объяснять ему богословие до тех пор, пока однажды не признался
Фоме в непонимании какого-то сложнейшего вопроса; тогда его ученик с тем же отстраненным выражением лица моментально объяснил своему ошеломленному учителю сущность затруднения, после чего уже никто не брался ему помогать.

В философских и теологических спорах ему не было равных; одной своей репликой он объяснял то, что другим людям не под силу было бы понять за всю жизнь. Рассказывают, что, так как он был очень задумчив, над ним часто подшучивали другие монахи. Как-то один из остряков громко позвал его, заявив, что он видит летающего быка; когда Фома под всеобщий смех подошел к окну, до него дошел смысл высказывания и он ответил: «Лучше я поверю в то, что бык может летать, чем в то, что мой брат 'монах может обманывать».

Фома постоянно был увлечен какой-либо мысль» и очень часто забывался настолько, что мог нарушить этикет. Рассказывают, что однажды, будучи приглашенным к столу французского короля Людовика Святого он, по своему обыкновению, сидел, глубоко задумавшись, и вдруг неожиданно вскочил, ударил кулаком по столу и громко закричал: «Теперь я знаю, как покончить с манихейцами!»

Фома был седьмым сыном графа Ландульфа, знатного феодала, состоявшего в родстве с королями и императорами. В отличие от своих братьев Фома не испытывал пристрастия к рыцарским занятиям, и всем окружающим было ясно, что меч и доспехи не украсят этого спокойного и тучного человека. Родственники свыклись с мыслью, что он станет монахом; отец собирался подыскать сыну достойное знатности его рода место в одной из бенедиктинских обителей. Но Фома сразил его наповал, приняв решение вступить в орден
доминиканцев.

Стремление Фомы влиться в ряды нищенствующих монахов вызвало сильнейшее противодействие со стороны всей его родни. Влиятельные родственники вовлекли в конфликт даже папу, выторговав у него право для знатного .отпрыска носить доминиканское одеяние в бенедиктинском монастыре и надеясь такой уступкой сломить упорство будущего монаха. Но Фома не пошел на компромисс, ответив, что будет нищим не на карнавале, а в нищенствующем ордене.

Руководство доминиканского ордена направило нового брата вместе с другими монахами в Париж. Но Фома не ушел далеко: поблизости от Рима на нищих странников напали рыцари. Это были братья д'Аквино, желавшие вернуть заблудшего родственника в родовой замок.

 Связанного, его доставили домой и заточили в башне.

Узник принял свое заточение со смирением, комната в башне ничуть не хуже подходила для  размышлений, чем монастырская келья. Только однажды его спокойствие было нарушено. За всю свою жизнь (а прожил он 49 лет) Фома рассердился всего два раза, из-за чего, впрочем, всегда очень .печалился. В первый раз он испытал гнев во время пребывания под домашним арестом.

Родственники пытались заставить его обратить внимание на земную жизнь или как-нибудь совратить упорного монаха и для этого, что было в обычаях того времени, привели к нему проститутку. Фома с негодованием отверг ее услуги. Он выхватил горящую головню из очага и, размахивая брызжущими искрами углем, изгнал блудницу из своей комнаты, после чего захлопнул дверь и изнутри начертил на ней головешкой крест, как бы закрыв
свою обитель от проникновения греха.

Родственники поняли, что их усилия тщетны. По некоторым сведениям, Фоме помогли бежать из заточения сестры, вставшие на его сторону. Они дали ему веревку, по которой он спустился из окна башни.

Во второй раз Фома испытал чувство гнева уже в зрелом возрасте: богослов разозлился на своего оппонента Сигера Брабантского, по-своему интерпретировавшего учение Аристотеля. Этот философ создал теорию двух истин, одна из которых теологическая а другая — философская. Теологическая истина — это истина церкви, веры и откровения, и, не теряя своей истинности, она может кардинально отличаться от истины, постигаемой философом в размышлениях. Учение Сигера имело формальное сходство с учением 'Фомы, усматривавшего возможность постижения единой истины двумя путями: теологическим и философским. Именно эта обманчивая схожесть, способная увлечь непосвященного на ложный путь разорванной надвое истины, рассердила святого, обычно сохранявшего хладнокровие и отрешенность в самых жарких спорах.

Святой и на этот раз доказал свою правоту; но то был последний спор Фомы, после чего он резко охладел к интеллектуальным битвам, пожелав покоя и уединения.

Однако Рим приказал ему отправляться в Лион, на церковный Собор, где проходили переговоры о возможном воссоединении римской и византийской церквей.

Своего духовного развития, на котором полностью погрузился в себя, окончательно отстранившись от мирской суеты. Друг Фомы монах Регинальд просил его вернуться
к богословским спорам и написанию трактатов, но святой ответил, что не может больше писать, так как видел то, перед чем все его писания как солома.

Подчинившись приказу участвовать в Лионском соборе, Фома. отправился в путь, но по дороге его свалила смертельная болезнь. Исповедавшись и приняв причастие, святой умер.

Произведения Фомы Аквинского весьма характерны для своего времени. В них холодная подчеркнутая отстраненность от мира сочетается с яростной защитой всех Божественных идеалов.

У Аристотеля и Фомы Аквинского общее то, что их философия, по выражению Бергсона, была «естественной философией человеческого ума». Действительно, в своих трудах святой использовал любое учение (и аристотелевское в том числе), которое подтверждало правоту его идей.

Кроме этого, Фома Аквинский прославился пятью доказательствами, существования Бога. За основу он взял слова апостола Павла: «Сила и невидимые совершенства Божий становятся видимыми разуму через его творения». Следовательно для постижения Бога необходимо постигать и его творения, так как разум всегда сможет сказать про себя то, что' сказал о себе Господь: «Я есть».

Весьма интересным произведением является «Сумма Теологика», в которой Фома Аквинский дает наставления начинающим схоластам. Этот труд состоит из двухсот собранных вместе вопросов, к  каждому из которых подобраны возражения, решения и ответы.

Согласно теории Аквинского, Бог познает даже самые ничтожные мирские предметы. И это объясняется тем, что нет ничего абсолютно ничтожного. Во всяком предмете заключено нечто Божественное и возвышенное, достойное понимания и познания. Если бы это было неверно, то объектом Божественного познания стал бы сам Творец, так как никто и ничто в мире не было бы достойно его внимания.

Говоря о ничтожности предметов, Фома Аквинский представлял Вселенную как соединение мелких, незначительных частиц. Он рассматривает пространство как в высшей степени упорядоченную систему, которая не может быть познана отдельно, от всех своих даже
самых мельчайших частей.

Говоря о зле, мыслитель напоминал, что оно является противоположностью добра. А как известно, нельзя понять сущность  какого-то явления, не зная его, противоположности. .Так, постигнуть великое знание Божественной доброты возможно лишь через узнавание зла.

Божественная сущность заключает в себе сосредоточение огромной силы воли. Внутри Бога содержится всеобъемлющая священная любовь. Он является олицетворением радости и восторженных эмоций. Бог не способен таить ненависть, он само счастье.

Рассматривая тему, посвященную области Божественного творчества, святой Фома размышляет о создании мира. Автор не согласен с древними науками, которые отрицают сотворение мира из ничего. Именно ничто приобрело форму в акте творения. Далее святой рассматривает вопрос о наличии областей, неподвластных воле Божьей. Например, считает он, Господь не в силах изменить свою собственную сущность или создать свою копию. Фома Аквинский говорит о невозможности Бога умертвить самого себя или превратить ложь в правду. Святой утверждает, что даже Господь не в силах устранить прошлое.Творец не может стать грешником.

Большая часть второй книги святого Фомы посвящена обсуждению природы человеческой души. Автор говорил о том, что все разумные сущности не имеют материальной оболочки. В качестве примера он приводит бестелесные души ангелов. Человек представляет собой
несколько другую сущность. В нем душа прекрасно сосуществует с телом. Она как бы пронизывает каждую его частичку, управляет человеческими деяниями. Людская душа, в отличие от своей телесной .оболочки, обладает бессмертием.

По мнению святого Фомы, животные не могут обладать бессмертной душой, так как в состав их душ не входит разум. Философ говорит, что душа не может передаваться по наследству, при зачатии новой человеческой жизни она творится заново.

Размышляя о сущности разума, Фома Аквинский затрагивает тему универсалий. Святой утверждает, что общность понятий не может существовать за пределами души. Понимая их, разум начинает работу над раскрытием смысла и сущности вещей, предметов, находящихся вне человеческой души.

В третьей книге святой Фома затрагивает вопросы этики и зла. По его словам зло не может быть преднамеренно, оно возникает по случайному стечению обстоятельств. Причем причина его появления кроется в добре. Все вещи являются Божественным подобием, которое находит свое завершение в Боге.